К 145-летию со дня рождения В.К. Арсеньева

ЭТНОГРАФ, ПИСАТЕЛЬ, «ДЕДУШКА СОВЕТСКОГО ТУРИЗМА» И «ВЕЛИКОДЕРЖАВНЫЙ ШОВИНИСТ»

Все эти определения и эпитеты относятся к одному хорошо знакомому нам человеку – Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву. Мы по праву и совершенно искренне считаем его дальневосточником, несмотря на его сугубо «столичные» корни – впрочем, как и многих других исследователей наших мест. Как известно, 29 августа (если придерживаться «старого стиля») исполняется 145 лет со дня его рождения. Конечно, по этому случаю будут проводиться и «Круглые столы», и различные юбилейные заседания, и лекции-беседы, и традиционные «Арсеньевские чтения». Иначе и не может быть в крае, изучению которого он отдал половину жизни, где его именем названы река и город, дома культуры, библиотеки и главный музей Приморья... 

ПУТЬ НА ВОСТОК

Родившийся в городе на Неве в 1872 году, Владимир Арсеньев окончил Петербургское пехотное юнкерское училище и в звании подпоручика был направлен служить в город Ломжа Царства Польского, бывшего тогда частью Российской Империи. С тех пор вся его жизнь была связана с армией, и никаких других «университетов» он не кончал. Арсеньев мог бы так и остаться одним из тысяч обычных русских офицеров, честно тянущих свою армейскую лямку по всей необъятной России. Даже женитьба в возрасте 25 лет не предвещала особых перемен – он связал свою судьбу с Анной Кадашевич в 1897 году в том же Санкт-Петербурге и продолжал службу в Польше. Но желание попасть на «край земли», в неизведанные места, всё сильнее захватывало его. 

В 1900 году он был произведён в поручики и получил назначение в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. Оставив в Петербурге молодую жену с только что родившимся первенцем, Владимир Арсеньев отправился на другой край огромной страны. Позже он напишет в одном из своих произведений: «Когда мечта моя сбылась и я выехал на Дальний Восток, сердце моё от радости замирало в груди». Видимо, так и было: ведь  восточными просторами он грезил ещё со времён занятий в военном училище, где курс географии вёл Михаил Грум-Гржимайло, прошедший со своим братом, известным учёным-географом Григорием Ефимовичем трудные пути Памира и Тянь-Шаня. Понятно, что такой человек мог не только научить многому, но и заронить интерес к путешествиям...

По дороге Владимир Арсеньев был задержан в Благовещенске и временно мобилизован для участия в военных действиях. Дело в том, что именно в это время в подавление «боксёрского восстания» в Китае ввязалась российская армия. Благовещенск был под обстрелом китайцев, ему угрожала реальная опасность захвата, и любой офицер был на особом счету. Полтора месяца, с 8 по 25 июля 1900 года, Владимир Арсеньев находился в составе оборонительного отряда под командованием генерал-лейтенанта Константина Грибского. Прибыл во Владивостокскую крепость он только 5 августа 1900 года. Подробности арсеньевского «боевого крещения» в деталях пока неизвестны, но через два года он получил первую награду – серебряную медаль «За поход в Китай в 1900–1901 гг.».

И ЭТО ВСЁ О НЁМ

Старинное выражение «Via est vita», в переводе с чеканной латыни означающее «Дорога – это жизнь», вполне могло бы стать жизненным девизом Владимира Арсеньева. В 1900–1901 годах он по собственной инициативе изучает новое место службы – Русский остров, ближние и дальние окрестности Владивостока, а также район реки Суйфун (Раздольная) и Посьетский участок вплоть до озера Ханка. Спустя 10 лет, в 1912 году, «Записки Приамурского отдела Императорского Русского географического общества» (Хабаровск) отмечали в статье о В.К.Арсеньеве: «Вначале все поездки предпринимались по доброй воле, на личные средства, самостоятельно, на свой страх и риск, часто в одиночку, с одним или двумя стрелками из числа желающих побродить по тайге, в горах на воле». 

Такое служебное рвение было замечено начальством, и Приамурский генерал-губернатор Николай Гродеков приказал отпускное время, потраченное Владимиром Арсеньевым на походы, посчитать служебной командировкой. В 1901 году он вступает в члены Владивостокского общества любителей охоты, в 1902 году Арсеньева назначают исполняющим должность заведующего охотничьей командой, в начале 1903-го он становится начальником Владивостокской крепостной конноохотничьей команды. Это позволяет любознательному офицеру совершать уже не «экскурсии» (хотя по сложности и продолжительности они были настоящими походами), а вполне полноценные экспедиции – правда, краткосрочные. За 1900–1905 годы он успел «излазить» практически весь юг Приморья. 

Очень быстро он проявил себя и как исследователь, в 1903 году вступив в Общество изучения Амурского края; там он сошёлся с такими известными людьми, как Н.А. Пальчевский, Ф.К. Гек, М.Г. Шевелёв. Сам Арсеньев был на редкость многосторонней личностью. Об этом говорит даже простой перечень видов деятельности, где он сумел проявить себя. Разведка местности и статистика, описание флоры и фауны, астрономические и метеонаблюдения, способы охоты и методы ведения сельского хозяйства местным населением, этнография и археология, картография и геология, изучение проблем народонаселения и миграции, орнитология и языкознание, музейное дело и преподавание, наконец, литературная работа. И в каждой из этих сфер интересов он не просто «засветился, а добился успехов, порой весьма значительных...

ПОРУЧИК, КТО ВЫ?

Конечно, главное в его жизни: путешествия в буквальном смысле этого слова, то есть передвижение по дорогам и тропам Уссурийского края «на своих двоих». За 30 лет работы на Дальнем Востоке России Арсеньев лично возглавил около десятка только крупных экспедиций, не считая кратких походов во главе воинских команд и участия в борьбе с хунхузами – китайскими бандитами. Он и умер практически «в строю» – вернувшись во Владивосток из последней поездки 1930 года в низовья Амура, где подхватил воспаление лёгких. Было Владимиру Арсеньеву тогда всего 58 лет. До сих пор ведутся споры о том, кем же он был: разведчиком, как многие утверждают; этнографом, как он сам считал; писателем, что признавал Максим Горький; или даже японским шпионом (есть и такая версия)… 

В отечественных энциклопедиях об Арсеньеве обычно пишут так: советский исследователь Дальнего Востока, этнограф и писатель. О том, что основные свои экспедиции он совершил в дореволюционное время, а в 1913 году стал подполковником царской армии, упоминать не принято. Не найти его имя и в писательских справочниках, хотя арсеньевская художественная проза в основном издавалась при советской власти. Дело тут в том, что членом Союза писателей он при жизни не стал и поэтому «официальным» писателем считаться не мог. Зато учёным обычно называется «советским» – вопреки известным фактам: большинство его научных трудов и статей было издано ещё при самодержавии... Собственно говоря, по этой причине его и подвергали жестокой критике, обвиняя в «немарксистских» взглядах.

Менее чем через год после смерти Владимира Клавдиевича, в июле 1931-го, газета «Красное знамя» (Владивосток) поместила статью Г.В. Ефимова под заголовком «В.К. Арсеньев как выразитель великодержавного шовинизма». 24-летний автор-китаист рассмотрел взгляды В.К. Арсеньева по нацвопросу на примере труда «Китайцы в Уссурийском крае», изданного в 1914 году. Он пришёл к выводу, что В.К. Арсеньев – «личность, преданная интересам враждебного пролетариату класса» и у него нет «ни малейшего желания овладеть методом диалектического материализма». Статья оканчивалась так: «Мы имеем право квалифицировать взгляды Арсеньева в области национального вопроса, как откровенно шовинистические, идеалистические, уходящие своими корнями в активную пропаганду империалистических идей и защиту интересов русской буржуазии». 

Заодно в статье «по первое число» попало и нескольким авторам, имевшим неосторожность издать во Владивостоке в 1931 году небольшую книжку стихов «Сихотэ-Алин», посвящённую памяти учёного. Приморские поэты Николай Толпегин и Всеволод Козловский писали в ней в основном о природе, но первый почему-то назвал Арсеньева «дедушкой советского туризма». Скорее всего дело в том, что сборник был издан Владивостокским обществом пролетарского туризма и экскурсий, так что привязать имя путешественника к туризму надо было непременно... Впоследствии оба поэта и автор предисловия к книге писали покаянные письма в туже газету, оправдываясь за свою «недальновидность». Это может показаться смешным, но на самом деле обстановка была достаточно сложной…

«СОВЕТСКИЙ» АРСЕНЬЕВ

Как можно подсчитать, примерно половину своей сознательной жизни Владимир Арсеньев прожил при самодержавии, а остальные годы – при Советской власти (не считая времени Гражданской войны, которая на Дальнем Востоке России длилась до 1922 года). В целом к смене власти в стране он отнёсся положительно и практически сразу же стал комиссаром Временного правительства по инородческим делам Приморской области и даже совершив две поездки в этой должности – в устье Амура и на реку Тунгуску. Что касается возможностей выезда из охваченной Гражданской войной России, то они у Арсеньева, конечно, были. Один фрагмент воспоминаний его первой супруги даже имеет подзаголовок «Почему Арсеньев не уехал за границу». 

С небольшими сокращениями он выглядит так: «У Володи было много денег и знакомых, русских и иностранцев. США предлагали ему, почетному члену Географического общества, выехать в Америку. Он вежливо отклонил. «В тяжкую для России годину отчизну не брошу». В 1918 он окончательно принял платформу большевиков – сделать советскую Россию сильной страной, поднять промышленность, наладить выпуск самолетов, пушек, танков, автомашин собственными силами, а не покупать их за границей; укрепить армию так, чтобы не было у Красной Армии поражений… Он мог выехать в Маньчжурию, Японию, в Америку, в Европу – куда хотел, – но не поехал». Последнее утверждение, конечно, совершенно справедливо…  

Рассказ А.К. Арсеньевой был записан хабаровчанином Г.Г. Пермяковым в середине 1950-х годов; видимо, этим и объясняется заметное стремление ничем не насторожить «органы», не дать усомниться в  «положительном» взгляде В.К. Арсеньева на Советскую власть. Конечно, трудно поверить, что в 1918 году он задумывался о том, как бы «поднять промышленность, наладить выпуск самолетов, пушек, танков, автомашин», а тем более «укрепить» Красную Армию. Особенно если учесть, что окончательно власть Советов пришла в Приморье только в 1922 году. Но, как говорится, «что написано пером…». А вот в том, что уже достаточно известный исследователь и путешественник с лёгкостью мог уехать за границу, действительно сомневаться не приходится. 

ДОВЕРЯЙ, НО ПРОВЕРЯЙ

Хотя учёный трудился на Советы честно и добросовестно, особого доверия со стороны властей к нему не замечалось. В частности, В.К. Арсеньев как бывший офицер царской армии после октября 1922 года был поставлен на спецучёт в политорганах, но в марте 1924-го его сняли с учёта как лояльного по отношению к власти. Однако лояльность его, видимо, была достаточно условной. Буквально тогда же, в мае 1924 года, он помог поэту Арсению Несмелову  (настоящее имя – А.И. Митропольский) нелегально перейти советско-китайскую границу. При этом Арсеньев серьёзно рисковал, снабжая группу бывших офицеров-белогвардейцев подробной картой, компасом и объясняя им особенности всего маршрута. 

Сыграла ли тут главную роль офицерская солидарность, или собственное затаённое желание покинуть советскую Россию, или 4-летнее личное знакомство с Арсением Несмеловым – кто знает? Последний довольно подробно описал этот побег в своих воспоминаниях «Наш тигр», которые были впервые опубликованы в харбинском журнале «Луч Азии» в 1941 году и повторены в альманахе «Рубеж» № 4 в 2003 году. Разумеется, если бы ГПУ знало, кто и как помог «бывшим белым офицерам» покинуть пределы России, ставшей советской, В.К. Арсеньеву пришлось отвечать «по закону», и вряд ли ему помогла бы известность в определённых кругах; к тому же в тех же самых кругах у него было немало если не врагов, то как минимум недоброжелателей. 

Да и «органы», судя по всему, не выпускали его из виду; по крайней мере, на поступающие доносы реагировали. В 1926 году, с апреля по октябрь, В.К. Арсеньев был в очередной экспедиции, обследовавший бассейны правых притоков Амура: рек Немпту, Мухен, Пихца и Анюй. Он вернулся в Хабаровск 1 октября, а 26 числа того же месяца получил следующую повестку: «Настоящим ПП ОГПУ ДВК просит Вас явиться в помещение ПП ОГПУ по Корсаковской ул. д. № 64 в комнату № 18 27 октября к 9 часам утра». Следователь сообщил учёному, что поступило заявление о том, будто В.К. Арсеньев ведёт враждебную пропаганду, и попросил подробно рассказать, с кем он встречался в последнее время, о чём говорил, как относится к людям определённой национальности и так далее. 

Полностью обширный текст объяснительной записки В.К. Арсеньева приведён в моей книге «Неизвестный Арсеньев», изданной в 2016 году во Владивостоке. Вкратце можно сказать, что учёный, будучи в селе Торгон на Амуре, четверо суток провёл в больнице вместе с московским студентом А.П. Петровским. Они вели разговоры, содержание которых стало известным ГПУ. Судя по документу, речь шла о «безалаберности» русского народа, о евреях, об отношениях с коллегами и т.д. В заключение В.К. Арсеньев написал: «Коль скоро разговору … придается окраска исключительно политическая, я вижу, что даже и таких разговоров вести не следует и потому заявляю в самой категорической форме, что впредь нигде и ни с кем совершенно не буду говорить на темы общефилософские во избежание подобных недоразумений». 

СЕМЕЙНЫЕ ТРАГЕДИИ

Видимо, подобная осмотрительная линия поведения в какой-то мере уберегла Владимира Арсеньева от обвинений в «антисоветчине» и помогла ему дожить до естественного ухода «к Дерсу», как он выражался. Никаких особых препятствий ему не ставилось, недоверия не высказывалось: он издавал книги за границей, приглашался на совещания по экономическим вопросам, входил в состав различных комиссий, принимал участие в составлении 5-летних планов и даже занимался изысканиями будущих железных дорог, что наверняка считалось секретной работой. Отношения В.К. Арсеньева и Советской власти были, скажем так, сугубо деловыми. Однако следует признать, что именно неожиданная смерть избавила его от будущих репрессий, обычных для 1930-х годов. 

Свидетельством тому – судьбы ближайших родственников исследователя. Если говорить конспективно, то вторая супруга, Маргарита Николаевна, была арестована в марте 1934 года и обвинена в участии в «шпионско-вредительской организации», которой якобы руководил В.К.Арсеньев. По этому делу несколько человек были приговорены к лагерям, а друг Арсеньева А.Д. Батурин – расстрелян. М.Н. Арсеньевой зачли содержание под стражей с апреля 1934 года по октябрь 1935-го и порекомендовали снять её с работы как «антисоветского элемента и политически неблагонадёжную». В июле 1937 года Маргариту Николаевну снова арестовали и 21 августа 1938 года приговорили к расстрелу с конфискацией личного имущества. 17-летняя Наташа, дочь Арсеньевых, осталась жить во Владивостоке.

В конце 1939 года Наташу Арсеньеву арестовали в первый, но вскоре выпустили; в апреле 1941 года – новый арест. Обвинительное заключение гласило: «Арсеньева, будучи враждебно настроена к Советской власти, среди граждан распространяла антисоветские шовинистические анегдоты (орфография сохранена) и в извращенной форме расшифровывала СССР». По словам одной из подруг Наташи, «извращение» звучало так – «смерть Сталина спасет Россию». Н.В. Арсеньеву осудили на 10 лет лагерей; освободилась она в 1951 году, а через три года снова попала в тюрьму – уже за кражу... Потом она приезжала во Владивосток, жила в Хабаровске, затем в Благовещенске, где и умерла в 1970 году. Недавно найдено место её упокоения, причём могила и памятник неплохо сохранились.

27 апреля 1958 года заседание Верховного суда СССР решило приговор в отношении М.Н. Арсеньевой «по вновь открывшимся обстоятельствам» отменить, а дело прекратить за отсутствием состава преступления. В сентябре 1960 года была реабилитирована и Н.В. Арсеньева. Пережила свои сложности и первая семья В.К. Арсеньева: его сын Воля в 1928 году был отчислен из Дальневосточного горного института во Владивостоке «по причине военной службы отца в царской армии». В 1939 году первую супругу, вместе с их сыном и его семьёй, выселили из Дальневосточного края, и они смогли вернуться в Приморье только в 1957 году. Причиной высылки была якобы «ошибка». Теперь в Находке живут правнуки и праправнуки Владимира Клавдиевича Арсеньева. 

КАЖДЫЙ ПИШЕТ, КАК ОН ДЫШИТ...

Самым первым изданием художественной прозы Владимира Арсеньева стала 17-страничная брошюра с двумя его рассказами – «Амба» и «Ли-Цун-Бин» из будущей повести «Дерсу Узала», увидевшая свет в 1920 году в Уссурийске (она сохранилась в библиотеке ОИАК). В 1921 году владивостокская типография «Эхо» издала книгу, названную довольно громоздко: «По Уссурийскому краю» (Дерсу Узала). Путешествие в горную область «Сихотэ-Алинь». В 1923 году издательство «Свободная Россия» там же, во Владивостоке, выпустило повесть В.К. Арсеньева «Дерсу Узала. Из воспоминаний о путешествии по Уссурийскому краю в 1907 г.». Все первые книги были изданы в мягких обложках, на плохой бумаге, с множеством опечаток.  

В 1926 году кто-то, так и оставшийся инкогнито, значительно сократил их текст и соединил под одной обложкой с названием «В дебрях Уссурийского края». Эта книга состояла из двух частей, примерно соответствующих по содержанию двум первым арсеньевским книгам. Иллюстрированная художником С.И. Яковлевым, она вышла во Владивостоке, потом в Хабаровске; затем много раз переиздавалась, в том числе и в Москве. Именно её похвалил Максим Горький, написав хрестоматийные строки: «Книгу Вашу читал с великим наслаждением. Не говоря о ее научной ценности, конечно несомненной и крупной, я увлечен и очарован ее изобразительной силой. Вам удалось объединить в себе Брема и Фенимора Купера...». Собственно, с этого издания и началась слава В.К. Арсеньева как писателя. 

Однако известно, что сам В.К. Арсеньев не раз высказывал неприятие того редакторского вмешательства, с которым была издана книга «В дебрях Уссурийского края». Чем же был недоволен автор? В первую очередь – общим сокращением объёма. Действительно, Арсеньев был «урезан» основательно. Так, в первоначальном варианте книги «По Уссурийскому краю» было 40 глав – после правки в 1926 году осталось 29. Именно в таком виде эту книгу печатали позже и переводили на иностранные языки. Повесть «Дерсу Узала» в 1923 году насчитывала 30 глав, после редактуры их стало 24. Причем были выброшены не только «идеологически сомнительные» абзацы, но и безобидные описания природы и погоды, некоторых объектов, горных хребтов и рек, все латинские названия животных и растений…

ПАРТИЯ СКАЗАЛА – НАДО!

В сентябре 1945 года исполнилось 15 лет со дня смерти В.К. Арсеньева. Несмотря на тяжёлый, ещё военный год, об этой дате в стране не забыли. Распоряжением правительства РСФСР от 25 октября 1945 года улица Производственная во Владивостоке, где в последние годы жил учёный, была переименована в улицу Арсеньева, его имя было присвоено Приморскому краеведческому музею. Тогда же Приморским филиалом Географического общества СССР (ПФГО) был поднят вопрос об издании собрания сочинений В.К. Арсеньева. Дело в том, что в архиве ПФГО хранилось множество  арсеньевских документов, в том числе черновиков, которые в 1936 году передала туда его дочь Наталья. Разумеется, только на их основе можно было приступать к изданию всех трудов автора...  

В конце января 1946 года бюро Приморского крайкома ВКП/б/, «учитывая большую научную ценность и познавательность произведений ученого–географа, исследователя природы Приморского края и писателя», постановило: «Обязать «Примиздат» в течение 1946 и 1947 г.г. издать полное собрание сочинений и деловой переписки В.К. Арсеньева». Для подготовки этого издания к печати была создана комиссия, возглавил которую учёный секретарь ПФГО Н.А. Навиндовский. В неё также вошли сотрудники музея З.И. Мясникова и А.И. Мерзляков (соратник В.К. Арсеньева по экспедициям), В.Т. Кучерявенко из газеты «Красное знамя» и В.П. Солнцева из крайрадиокомитета. Все шесть томов планировалось выпустить в 1947 году, но этого не удалось сделать в столь сжатые сроки.

Н.А. Навиндовский писал 26 мая 1947 года: «В первом томе много ляпсусов, допущенных случайно и неслучайно. К последним относится вольность в обращении с названиями работ автора… Большое несчастье: лит режет нещадно. Целиком «зарезал» поездку на Командоры (???!!!). Уверен, что зарежет и Военно-географическое описание. Зарезал часть «Дельфиньего промысла», покушается на «Китайцы в Уссурийском крае». Волнуюсь, переживаю, доказываю, но это производит впечатление такое же, как крики о помощи бедуина, засыпаемого песками в пустыне. Но... может быть, в самом деле «нет добра без худа». Хоть в таком виде, но Арсеньев появится в этом году». Разъяснение: «лит» (или «крайлит») – это обиходное наименование Комитета по охране государственных тайн в печати. 

Действительно, некоторые тексты оказались основательно порезанными. Работа «Китайцы в Уссурийском крае» так и не вошла в это собрание сочинений, а «Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края» стал ещё более кратким, лишившись почти половины текста и своего названия. Тем не менее в 1947 году вышли первые четыре тома; один был издан в 1948 году; всё издание было завершено в январе 1949 года выходом последнего, шестого тома. Это было первое собрание сочинений В.К. Арсеньева – разумеется, далеко не полное, как планировалось первоначально. В последующие годы обычно выходили отдельными книгами повести «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», несколько реже – «В горах Сихотэ-Алиня», «Сквозь тайгу» и рассказы.  

НОВЫЙ СТАРЫЙ АРСЕНЬЕВ

В I томе нового собрания сочинений В.К. Арсеньева, который РГО-ОИАК совместно с издательством «Рубеж» выпустило в 2007 году, недостатки предыдущих изданий были устранены. Читатели получили поистине «неизвестного Арсеньева» – вернее сказать, изначального. Были учтены все исправления, внесённые автором, и заново написанные им вставки, сверены различные варианты текста. В III томе напечатан, например, известный труд «Китайцы в Уссурийском крае», не переиздававшийся с 1914 года, с обширными комментариями. Работа в целом продолжается, редколлегия готовит к печати очередные тома, разыскивая ранее изданное (а порой и неизданное) из обширного творческого наследия В.К. Арсеньева, хранящегося во многих архивах России и зарубежных стран. 

В последние годы появилось несколько новых книг – как местных, так и авторов, живущих в Европейской части России – посвящённых тому новому, что стало известно о Владимире Арсеньеве в ходе современных исследований. Такая тенденция говорит о том, что имя этого писателя не забыто, а его научные труды продолжают привлекать к себе внимание. Как характерный пример хочется привести языковедческой работы В.К. Арсеньева. В его полевых дневниках всех лет, с 1906 до 1930 года, имеются многочисленные записи отдельных слов, выражений и фраз, услышанных от носителей языков многих аборигенных народов Дальнего Востока. В конечном итоге такая деятельность В.К. Арсеньева вылилась в отдельные «Русско-орочский словарь», «Словарь комплексный и технический» и т.д.

В 2005 году сотрудники Санкт-Петербургского университета А.Х. Гирфанова и Н.Л. Сухачев в ходе экспедиции на Дальний Восток исследовали записи В.К. Арсеньева и пришли к выводу об их научной значимости. По согласованию с ОИАК после копирования черновиков ими был осуществлён проект издания арсеньевских лингвистических материалов. Итогом стал выход в 2008 году в Санкт-Петербурге книги «Русско-орочский словарь» авторства В.К. Арсеньева. Есть и другой пример, не менее интересный. Джонатан Слат, орнитолог, гражданин США, работающий в Сихотэ-Алинском заповеднике, настолько заинтересовался личностью Владимира Арсеньева, что решил сделать новый перевод «По Уссурийскому краю» на английский язык. После нескольких лет работы арсеньевская книга в 2016 году была издана университетским издательство штата Индиана.

Поистине: ЛЮДИ ЖИВЫ, ПОКА ИХ ПОМНЯТ!

Иван ЕГОРЧЕВ, член Русского географического общества,

лауреат премии им. В.К. Арсеньева.   

СПИСОК ОСНОВНЫХ ЭКСПЕДИЦИЙ В.К. АРСЕНЬЕВА

Май – ноябрь 1906 г. Первая крупная экспедиция на Сихотэ-Алинь (совр. Приморский край).

Июнь 1907 – январь 1908 г. Вторая Сихотэ-Алиньская экспедиция (северная часть Приморского края).

Июнь 1908 – январь 1910 г. Юбилейная экспедиция (Хабаровский край). 

Июнь – ноябрь 1911 г. Экспедиция по борьбе с хунхузами (китайскими бандитами). Северная часть Приморского края.

Апрель 1912 – январь 1913 г. Вторая экспедиция по борьбе с отрядами хунхузов (Приморский край).

Сентябрь – декабрь 1915 г. Экспедиция по борьбе с хунхузами (южная и центральная часть Приморского края).

Ноябрь 1917 – февраль 1918 г. Олгон-Горинская экспедиция (совр. ЕАО - Хабаровский край).

Июль – октябрь 1918 г. Экспедиция на п-ов Камчатка.

Июнь – сентябрь 1922 г. Экспедиция в Гижигинский район Охотско-Камчатского края. 

Июнь – сентябрь 1923 г. Поездка на Камчатку и Командорские острова.

Май – октябрь 1926 г. Анюйская экспедиция (Хабаровский край). 

Июнь – октябрь 1927 г. Экспедиция по маршруту Советская Гавань – Хабаровск (Хабаровский край). 

Июль – август 1930 г. Инспекция отрядов, изучающих возможность прокладки железной дороги Хабаровск – Комсомольск-на-Амуре.

Больше фото в фотоальбоме