Памяти «Витязя»
Незамеченным осталось 125-летие со дня гибели корвета «Витязь» - одного из самых успешных кораблей науки конца 19 века. А между тем знаменитый парусник ушел в свой последний поход из Владивостока….
Несколько лет тому назад мой родственник нашел на чердаке старинного дома в Вырице альбом 1893 года, в котором 127 подлинных фотографий, сделанных на месте крушения корвета у берегов Кореи… Автор снимков – Владимир Николаевич Попов - доктор, судовой врач корвета, затем - начальник госпиталя во Владивостоке и в завершение карьеры - флагманский врач Балтийского флота (ум. 1900 г.).
«Я давно хотел показать тебе одну вещь», - загадочно улыбнувшись, Игорь снял с вершины старинного шифоньера потертый чемодан, в глубине которого и лежал старый альбом. На черном лакированном фоне обложки - парусник, а ниже: «1893». Я «открыла» створку и на титульном листе прочла надпись, написанную тонким пером, по всем канонам каллиграфии 19 века: «Как мы спасали «Витязь».
Так на всех парусах стремительно и неукротимо влетел в мою жизнь легендарный корвет. Я начала поиск подробностей этой трагедии, продвигаясь медленно, по большей части от того, что Военно-морской архив в Петербурге в течение долгих пяти лет был закрыт на реконструкцию. И все же с удивительным везением я извлекала из глубины забвения все новые и новые имена. Это были флотоводцы, офицеры и мичманы, порой совсем юные, еще только начинавшие свою морскую карьеру.
С открытием архива в Питере решилась главная задача - я отыскала послужной список Владимира Николаевича Попова - корабельного врача, автора этих снимков, прекрасно сохранившихся в старом альбоме, сумела доказать, что именно доктор Попов был автором снимков. Трудности доказательств сводились к тому, что, по иронии судьбы или по прихоти музы истории Клио, в комиссии по расследованию причин аварии было три Поповых, все трое - Владимиры и все - Николаевичи!
За время работы в архиве я отсмотрела многие сотни километров микропленки, познакомилась (и скопировала) с послужными списками многих членов экипажа. Открыла для себя новые имена. Восхитилась многими-многими поступками русских офицеров - участников трагедии с корветом.
Крейсер «Витязь» принес славу отечественному флоту, став первым океанографическим кораблем. Его имя, единственное из всех имен русских кораблей, увековечено на фронтоне Океанографического музея в Монако.
Недолгая, но славная жизнь «Витязя» завершилась трагической гибелью. Новый 1893 год «Витязь» встретил в Японии, на рейде порта Нагасаки. В феврале и марте он находился в плавании у берегов Китая, а затем снова возвратился в гостеприимный японский порт. В апреле командир крейсера получил приказ командующего эскадрой выполнить гидрографические работы у побережья Корейского полуострова. Из вахтенного журнала крейсера «Витязь»: «21 апрель. 9 утра. Снялись с якоря и пошли в Гензан. 10 ч 50 м. Стали на якорь в Гензане. 6 утра. Снялись с якоря и пошли вдоль корейского берега к мысу Елкина». Так начались работы экипажа по картографической съемке восточного побережья Корейского полуострова, основа которой была заложена русскими моряками шлюпа «Надежда» и фрегата «Паллада».
На карту ложились уточненные линии берегов, выстраивались колонки цифр измеренных глубин. Для пополнения запасов пищи, воды, топлива и кратковременного отдыха дважды заходили во Владивосток. Газета «Владивосток» 17 за 1893 год: «21 апреля утром пришел с корейского берега крейсер I ранга "Витязь". Крейсер I ранга "Витязь" ушел 23 апреля с рассветом к корейским берегам». Вряд ли кто мог знать тогда, что это была последняя стоянка знаменитого корабля во Владивостоке. Из вахтенного журнала крейсера: «23/5 мая. 5 ч 03 м. Снялись с якоря и пошли к берегам Кореи (к порту Шестакова). 24/6. 9 ч 16 м вечера. Стали на якорь у острова Ходо. 27/9. 9 ч 33 м утра. Снялись с якоря и пошли с промером. 6 ч 12 м. Стали на якорь под берегом севернее полуострова Нахимова». К 28 апреля 1893 года моряки нанесли на карту участок побережья от мыса Анжу до полуострова Нахимова. По плану съемку надо было завершить в бухте Порт Лазарева, впервые правильно нанесенной на карту еще в 1854 году штурманами фрегата «Паллада».
Об аварии корвета написано у Б. Масленникова:
«Утро выдалось ясным. Ветер, задувший было накануне, стих. В 8 ч 5 мин утра «Витязь» снялся с якоря и начал «утюжить» море, делать промеры вблизи полуострова Нахимова. Второй промерный галс закончили через три часа и, определившись по пеленгам, легли в дрейф. Командир крейсера отправил старшего штурмана лейтенанта Алексея Зурова на берег для проведения астрономических наблюдений. Выполненные гидрографические работы требовалось привязать к точно определенному астрономическому пункту. Плановые работы были завершены. Командир корабля капитан 1 ранга Сергей Аполлинариевич Зарин приказал вахтенному офицеру лейтенанту Петру Дрешеру проложить курс в бухту Порт Лазарева.
Там, с другой стороны полуострова Нахимова, он собирался взять на борт штурмана после окончания им наблюдений. В бухту вело три пролива. Ближайшим являлся Северный между южным берегом полуострова Нахимова и островом Завалишина. Хотя в лоции и отмечалось, что он «узкий и затруднительный», командир и штурман, перед съездом на берег, выбрали именно его. Идти Средним или Южным проливом значило потерять не менее двух - трёх часов. Северный же пролив, при детальном изучении карты, кроме надводных камней к юго-востоку от мыса Десфосе, по мнению офицеров, других опасностей не имел. Приказав держать курс на середину острова Завалишина, командир внимательно следил за обстановкой. Подходя к створу островов Куприянова и Никольского, изменили курс, держа его на южную оконечность безымянного островка, лежащего у острова Завалишина. Под четырьмя котлами крейсер шел со скоростью 8-9 уз. Но как только подошли к месту, где на карте были нанесены 5-саженные глубины, к юго-востоку от надводных камней, уменьшили ход до малого, чтобы лотовые могли более точно измерить глубину. Поступивший от них доклад о глубинах 10 и 12 саженей успокоил Зарина. Последовали команды: «Полный вперед! Держать правее пять градусов!». Курс проложили между островом Вишневского и небольшими островками под берегом полуострова, имея опасные надводные камни по правому борту. Набирая скорость, крейсер шел уже ходом 6 уз. Часы показывали полдень, ярко светило в зените солнце. Из воспоминаний старшего врача 15-го флотского экипажа П.М. Губарева: «В 12 1/4 часа почувствовался довольно сильный толчок в кормовой части крейсера, а потом, только что офицеры, стоявшие на полуюте, успели сказать «Слава Богу, благополучно проскочили камень», как послышался в носовой части сильный удар, и крейсер плотно сел на камни». После того, как «Витязь» прочертил кормой по камню и, накренившись немного, сошел на чистую воду, последовала команда остановить машину. Но инерция движения была велика, и корабль продолжал идти вперед. Спустя полминуты он ударился носом о подводный камень и остановился. В наступившей неожиданной тишине всех охватила растерянность. - Полный назад! - прозвучала команда командира, первым сориентировавшегося в создавшейся ситуации. - Полный назад! - вновь прокричал он в переговорную трубу, видя, что «Витязь» не двигается с места, и, посчитав, что первая команда его в машинном отделении не услышана. Но корабль оставался недвижим...
Из вахтенного журнала крейсера «Витязь»: «0 ч 15 м пополудни. Идя в Порт Лазарева, крейсер стал на камни в проливе между островом Завалишина и надводными скалами, лежащими к югу от мыса Десфосе». Такова история постановки корвета на камни. Длительная операция по спасению корабля с привлечением всех средств и способов не увенчалась успехом. Спасти легендарный корвет не удалось. Архивные папки хранят документы по спасению крейсера, протоколы судебных заседаний, обвинительный приговор, вынесенный лишь в отношении командира - капитана 1 ранга Зарина. Есть и протоколы осмотра гостиничного номера в Тифлисе, где Сергей Зарин совершил самоубийство, выстрелив себе в висок. Блистательный офицер, командовавший когда-то императорской шхуной «Царевна», клипером «Наездник», сын героического Апполинария Зарина, руководившего всей артиллерией Северной стороны Севастополя в Крымскую войну, не смог пережить гибель любимого корабля и свою вину…
Текст: Татьяна Моторина, журналист, член ПКО РГО – ОИАК,
Фото: личный архив семьи автора,
Российский государственный Архив Военно-Морского Флота,
