«Утверди, Господи, достояние людям твоимъ!»
Императрица Екатерина II при утверждении межевых законов для Европейской части России начертала в своем указе: «Утверди, Господи, достояние людям твоимъ!». С реализацией государственной программы колонизации Дальнего Востока это благо должно было распространиться и на Приморье, куда началось массовое переселение безземельных, но свободных от крепостной зависимости крестьян. Им выпала трудная миссия обживать и населять суровые дальневосточные земли, заниматься здесь земледелием, скотоводством в совершенно иных, непривычных климатических условиях.
Первопроходцы Дальнего Востока разбросаны во времени, раскиданы в пространстве на многие тысячи верст… Это были разные люди: беглые крестьяне, каторжане, переселенцы с Украины, Белоруссии, Молдавии, сел русской средней полосы, военные моряки – государевы люди, осваивавшие этот далекий и суровый край… От безграмотного крестьянина до блистательно образованного офицера – все они внесли неоценимый вклад в развитие нашенского края… Одни - по высочайшему приказу, другие - в поисках лучшей доли. По истории Дальнего Востока России можно изучать биографии многих славных россиян. Жизнь и деятельность Алексея Дмитриевича Старцева – одна из ярких и прекрасных страниц этой истории.
В этом году исполняется 120 лет со дня посещения биологом В.П. Врадием многоотраслевого хозяйства А. Старцева на острове Путятина – имения «Родное». Отчет об этом путешествии был опубликован в Санкт-Петербурге в иллюстрированном журнале науки, искусства и литературы «Природа и люди в 1906 году. Сейчас проводится работа по оцифровке номеров журнала, чтобы ознакомить с этими бесценными публикациями широкий круг исследователей и любителей истории.
Биолог В.П. Врадий в 1899 году занимался естественно-историческими исследованиями в долине реки Сучан в Южно-Уссурийском крае. Опубликованные им воспоминания - свидетельства не только пытливого естествоиспытателя, но и отменного бытописателя, переносят нас в те далекие времена, когда остров Путятина был в расцвете, а его хозяин А. Д. Старцев гостеприимно распахнул двери своего имения, свое сердце ученому.
Врадий пишет вначале: «… я узнал, что в уссурийском крае есть два местных креза, которые интересуются научными исследованиями здешних мест. Первый – это Шевелев, владелец многочисленных торговых пароходов и очень просвещенный деятель нашего Дальнего Востока, другой – местный богач, почти не меньший знаток края и инициатор многих промышленных и сельскохозяйственных предприятий на Дальнем Востоке – Алексей Дмитриевич Старцев». Поскольку остров Путятина представлял для исследователя особый интерес, он, заручившись согласием Старцева, отправился из Находки на пароходе «Новик» к берегам Путятина.
«К пароходу, на котором я стоял у кормы со своим багажом, - пишет Врадий, - быстро отдалилась от берега и поплыла к нам маленькая лодка. В ней стоял пожилой, но бодрый человек среднего роста, одетый во все серое и в серой мягкой шляпе». Это и был Старцев.
«Он был среднего роста, - описывает внешность хозяина острова Врадий, - довольно хорошо и крепко сложенный, но не коренастый и не очень плечистый; лицо большое широкое с выдающимися скулами, показывало его не русское происхождение; он более был похож на калмыка, нежели на типичного монгола. Маленькие, черные глаза не были косы и смотрели проницательно. Слегка смугловатая кожа, с проседью борода и юношеская подвижность совсем не указывали на то, что этому человеку уже 61 год.
Едва успели мы выйти из лодки, как по сырому морскому прибрежному песку подкатила к нам прекрасная коляска с парой кровных в яблоках рысаков. Кучер был одет в малиновую шелковую рубашку, в бархатную безрукавку и в круглую ямщицкую шапку, украшенную павлиньим пером… Мы поехали по направлению к большому деревянному дому, построенному в каком-то странном стиле: перед домом разведено много клумб, кое-где мелькают статуи. Встречающиеся нам по дороге китайцы низко кланялись».
Далее ученый-натуралист описывает дом Старцева: «… деревянный, одноэтажный и построенный сходно с богатыми домами китайского типа. Это как бы длиннейший коридор, в котором помещается параллельно ряд комнат. Все комнаты своим фасадом, т.е. северной их частью, выходят на длиннейшую веранду, которая тянется вдоль всего дома с одной его стороны. К центральной части его дома, к его фасаду, с обеих сторон примыкают такие же два коридора. Мы вошли в центральную часть дома; здесь довольно поместительная комната, в которой расположилась столовая. За спинками наших стульев стояли упитанные китайцы, одетые в белые одежды. Они ловко прислуживали нам во время завтрака.
Пока мы закусывали, я перекидывался со Старцевым отрывочными, незначительными фразами, расспрашивая его об острове и намечая план исследований, когда чай был выпит, Старцев предложил мне отправиться осматривать заводы. Снова подъехала коляска и повезла нас к заводам, которые находились всего в нескольких минутах ходьбы от главного дома».
Все описания Врадия чрезвычайно интересны, прежде всего, потому, что они написаны, что называется «с натуры». Вот как он рассказывает о старцевских заводах: «Старцевские заводы – это ряд, большею частью, одноэтажных каменных зданий, раскинутых параллельно берегу. Каких мастерских, каких фабрик только нет в этом местечке полудикого Уссурийского края! Вот большая двухэтажная фабрика для производства механическим способом кирпичей; это главная доходная статья острова. В течение суток здесь вырабатывается до десяти тысяч кирпичей: кроме серого, вырабатывается еще белый, огнеупорный кирпич, выделываемый из белой каменистой глины, залежи которой находятся в большом количестве здесь же, на острове. Кирпичи отсюда сплавляются на особых шаландах во Владивосток. Остановившаяся (время было обеденное) паровая машина, при нашем появлении была пущена в действие, я и мог следить, как по бесконечному шкиву тянутся механически выработанные, еще сырые, необожженные кирпичи, один вслед за другим.
Дальше слесарно-механическая мастерская и чугунно-литейное отделение. Все случайно поломанные на острове машины или их части починяются в этой мастерской своими собственными средствами. При мастерской имеются токарные и строгальные станки».
Следом Врадий делится с читателями журнала «Природа и люди» впечатлениями от фарфорового производства Старцева: «В течение одного месяца в отправочное отделение беспрерывно поступает до двенадцати тысяч разной посуды. Работают на фабрике преимущественно японцы и китайцы. Главным управляющим состоит бывший ссыльный поселенец с острова Сахалина – сбытчик фальшивых монет. Несмотря на свое прошлое, он теперь вложил всю душу в то дело, которое ему предоставили вести самостоятельно. При фабрике имеется специальное скульптурное отделение, где мне показывали бюст Пушкина». Врадий подробно описывает его встречи с мастеровыми китайцами, конный завод, змеепитомник, малинник, развитое на острове животноводство и растениеводство, пасеку, шелковичное производство.
Ничто, кажется, не проходит мимо взгляда пытливого исследователя островной жизни: моллюски, которых он находит на берегу и каракатицы, прятавшиеся в мокром песке, суп с устрицами, который подавали к обеду в старцевском гостеприимном доме, травы, которые использовал при лечении и укусах змей опытный китайский травник… Но и чисто бытовые описания, сделанные талантливым Врадием, вызывают восторг: «Бывший управляющий имением оказался очень развитым господином; его фамилия Григорьев; первое впечатление он произвел на меня хорошее. Это был человек невысокого роста с черной пышной шевелюрой, элегантно одетый, с манерами англичанина. Благодаря тому, что он вращался всегда в обществе богачей (чайных торговцев), он привык к внешнему лоску и окружил себя хорошими вещами и комфортом. Каждое утро он брал ванну, носил тонкое белье, дорожные вещи его были в высшей степени изящны; костюмы носил из тонкого и дорогого английского сукна; любил хорошие духи и, вообще, начиная от одежды и кончая седлом и попоной для своей лошади – все у него было изящное; он говорил хорошо по-английски, не менее хорошо по- китайски и кончил Пекинский университет. После я узнал, что он крещеный еврей. Его отец, фельдшер, был сослан в Сибирь, сын проник в Китай. Поступил там в университет, а потом пристроился к миллионеру Старцеву».
«Насколько популярен был Старцев среди китайцев, - пишет Врадий, - можно судить, например, по тому, что они дали ему свое особое многознаменательное название. «Бау-ши», «Бау» - по-китайски означает драгоценный, «ши» - значит, камень. В буквальном переводе – драгоценный камень».
Врадий в своих путевых зарисовках описывает животный мир острова. Из млекопитающих он выделяет волков, первый волк был отравлен аборигенами в 1897 году, затем появился другой, видели, как он гонялся за дикими козами, живущими на острове. Много также лисиц, у берегов редко, но все же встречается выдра. Заяц замечен чаще в зимнее время, много полевок разных видов. Особую ценность в животном мире безусловно представляет пятнистый олень. Во время поездки В. Врадия на о. Путятина было около 200 оленей, из них около семидесяти – пантачи. «Пятнистый олень убивается ради его рогов («пантов»), - пишет Врадий, - которые очень ценятся китайцами. Первый пантач с разрешения А.Д. Старцева был убит здешним охотником-крестьянином в июле 1899 года, затем позже еще один пантач; рога этих двух пантачей были проданы во Владивостоке за сумму до шестисот рублей».
Диких коз, по оценке Врадия, было в то время на острове не менее 200. «Не раз во время моих поездок верхом по острову, - рассказывает исследователь, - когда полдневная жара давно уже спала, и солнце уже приближалось к закату или после заката, я слыхал, как издали кричит дикий козел, называемый здесь гураном». Встречал он и тюленей у берегов моря, иногда в виду острова проплывали киты, которых в те времена в Японском море было довольно много. В бухте Гайдамак был специальный китобойный завод, принадлежавший графу Кейзерлингу. Из птиц замечены: трясогузки, желтая и белая, горихвостка, поползень амурский, дрозды, сорока европейская, кулики, тетерева, бекасы, слонки и др. Есть много рептилий и амфибий, масса змей. Из пресноводных рыб на большом озере водятся крупные караси, совершенно особой породы.
В.П. Врадий также отмечает, что по особому распоряжению А.Д. Старцева, «с острова была снята подробная географическая карта, имевшая в длину почти три аршина; принимая во внимание протяжение острова всего в 12 верст, размеры карты должны быть признаны очень крупными». Карта эта и сейчас хранится в музее им. Арсеньева во Владивостоке.
Текст: Татьяна Моторина, журналист, член ПКО РГО – ОИАК
Фото: из личного архива автора,
