Приближавший весну человечества
Яков Карпович Кокушкин (1892-1984) неординарная личность. Только его биография даёт повод для написания романа или сценария к фильму. Но всё по порядку.
Яков Кокушкин родился в Сормово (сейчас входит в состав г. Нижнего Новгорода). Выходец из рабочей семьи, с детства много читал, научился играть на скрипке, изучил международный язык Эсперанто, на котором писал свой дневник, еще до призыва на службу в армию успел поработать и на пароходе кочегаром, и на Сормовском заводе, занимая должность конторщика.
В 1913 г. был призван в царскую армию, в которой прослужил рядовым до марта 1917 г. С ноября 1913 по октябрь 1922 года Я. Кокушкин находился в Приморье: от начала службы еще в императорской армии вплоть до установления советской власти на Дальнем Востоке и окончания Гражданской войны.
На Дальнем Востоке Я.К. Кокушкин начинает заниматься активной общественно-политической (по сути, революционно-большевистской) деятельностью. В 1915–1916 гг. Он участвовал в нелегальной организации во Владивостокском гарнизоне, в составе которой большевиков не было.
С марта 1917 г. – депутат Владивостокского Совета, член военной комиссии Совета, член полкового комитета, организатор и председатель Эгершельдского комитета солдатских депутатов. В мае 1917 г. стал членом РСДРП(б).
В ноябре-декабре 1917 г. активно участвовал в установлении советской власти во Владивостоке. В декабре 1917 г. присутствовал на III съезде Советов Дальнего Востока в Хабаровске, был избран членом «Временного коллектива по управлению Дальним Востоком».
В январе 1918 г. участвовал в работе Съезда крестьянских депутатов Приморья в Никольск-Уссурийске, избран секретарем исполкома. Был выдвинут от Владивостокского Совета в состав Приморской областной продовольственной управы, руководил финансовым отделом вплоть до свержения Советской власти во Владивостоке 29 июня 1918 г. В июле-сентябре 1918 г. – член редколлегии нелегальной газеты «Красное знамя».
10 сентября 1918 г. был арестован, заключен японскими интервентами в концлагерь, 13 января 1919 г. бежал из лагеря.
17 января 1920 г. постановлением Дальневосточного крайкома партии был назначен его представителем в Никольск-Уссурийском военно-революционном комитете по подготовке восстания против белогвардейской армии Колчака.
В январе 1921 г. – председатель областной партконференции во Владивостоке, руководитель и лектор областной партшколы (полулегальной) во Владивостоке.
При выступлении каппелевцев в ночь на 31 марта 1921 г. руководил защитой вокзала.
Вплоть до меркуловского переворота 26 мая 1921 г. являлся членом боевой части Совета обороны Владивостока, руководителем мобилизационного отдела. С конца мая по 22 октября 1921 г. – член подпольного Приморского облревкома РКП(б) во Владивостоке, редактор ряда газет. В ноябре-декабре 1921 г. – военный комиссар 2-го отдела Приморского батальона. В период наступления каппелевцев был взят в плен, из которого бежал 26 декабря 1921 г. в с. Картун.
В январе-июне 1922 г. член Военного Совета партизанских отрядов Приморья. В августе 1922 г. по разрешению Дальневосточного бюро ЦК РКП(б) выбыл в распоряжение Нижегородского губкома РКП(б).
Вернувшись в родное Сормово, в период с 1923 по 1930 г. Яков Карпович вел большую пропагандистскую и массово-политическую работу.
В августе-ноябре 1941 г. – военный комиссар 33-й госпитальной базы армии в г. Горьком.
В 1942–1950 гг. работал на административно-хозяйственных должностях на заводе «Красное Сормово».
В 1967 г. в связи с 50-летней годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции и 75-летним юбилеем был награжден орденом Ленина.
С начала службы во Владивостоке в 1914г. Яков Карпович начинает вести дневник, записи в котором делает на языке Эсперанто. О своем увлечении Эсперанто он пишет так: «За год до призыва на военную службу мною овладела та самая мечта о братстве народов, но через единый для всего человечества, международный язык, с которым познакомился я случайно. Месяца в два научившись читать и писать, а через год свободно разговаривать на этом очень легком логично построенном, благозвучном языке, я стал яростно его пропагандировать». Позднее, на основе дневниковых записей, Я.К. Кокушкин начал писать автобиографическую повесть «Я. Весна человечества».
В данном материале представлены фрагменты текста, мною переведённые на русский язык, из первой тетради дневника, отражающие быт простого солдата, некоторый облик Владивостока того времени. Текст, по возможности, сопровождается фотографиями города в начале 1900-х годов, дающих некоторое представление о том, что видел автор дневника.
Мой дневник 22.04 - 15.06 .1914 г.
Мой подарок музею им. К. Суханова, моего соратника по борьбе, и друга.
Яков Кокушкин.
Сормово, 1980
Дом-музей семьи Сухановых
***
22 апреля 1914 г.
Ночь. В казарме 7-ой роты 4-го Владивостокского крепостного артиллерийского полка царит тишина. Солдаты, уставшие от дневной работы, тихо посапывают, даже дежурный, старший по роте. Только я сижу за столом, и пишу. Пишу, но с оглядкой, чтобы не прозевать появления дежурного по полку офицера, и если он войдёт, незаметно толкнуть левой рукой спящего ротного. Сижу и задаюсь вопросом, кто я, почему во Владивостоке, в крепости на самом краю России, и пишу на Эсперанто дневник.
В октябре 1913 года я был призван на военную службу. В этом же месяце я покинул родной дом, и прибыл во Владивосток.
Недавно я был часовым, охранял оружейный склад 6-ой роты, и делая обход, часто задумывался (это занятие мне очень нравилось). Я вспомнил, что кто-то из 12-ой роты ведёт дневник. Почему бы и мне его не завести? Сейчас я дежурный, и вынужден не спать по ночам, но возможно вскоре стану штабным писарем в полковой канцелярии. Но главное для меня язык Эсперанто, который мне очень нравится, и позволяет сохранить конфиденциальность при ведении дневника.
23 апреля 1914 г.
По случаю "царского праздника" мы, стреляя из полевых орудий, производили салют. Я был вторым номером второго орудия. Батарея была расположена на самой вершине Крестовой сопки. Сквозь небольшой туман виднелся город, расположенный вдоль бухты "Золотой рог", по берегам которой располагались все главные пристани. Многочисленные большие морские пароходы, китайские джонки и лодки плавали вдоль бухты. Мы же находились на полуострове "Эгершельд". С одной стороны бухта "Золотой рог", с другой стороны - Амурский залив. Кругом море и сопки. По приказу командира батареи был сделан пробный залп, после небольшой отдых. Стрельба производилась холостыми снарядами. После первого выстрела мои уши будто закупорились пробками, но я отчётливо слышал приказы командира. Стрельба прошла успешно, и мы получили в качестве подарка по полфунта белого хлеба. Однако в ушах ещё долго оставался звон.
Вечером была презентация спектакля, устроенного 8-ой ротой (на втором этаже казармы).
27 апреля 1914 г.
Воскресный день. Только что вернулся с дежурства. Почти нет времени для продолжения дневника. Всю неделю работал: соскребал старую краску с десяти дюймовых пушек на Сапёрной батарее, работал в саду у полковника, командира батальона, грузил порох на Тигровой батарее, и в субботу вышел на охрану батареи. Это занятие не пугает меня: я хожу вдоль объекта охраны, и тихо напеваю "Народную песню" или гимн эсперантистов "Надежда". В основном мысленно рассуждаю о чём-либо. В субботу на пост пришёл какой-то мужчина, и попросил продать хлеб. Солдаты часто берут чёрный хлеб из казармы больше чем необходимо, и на вырученные деньги покупают белый хлеб, сало и.т.п. Этот мужчина по его словам был переселенец из Черниговской губернии.
30 апреля 1914 г.
Утром мы все ходили в городскую баню. Это удовольствие происходит не часто для солдат - только один раз в месяц за казённый счёт, а иногда даже за свои деньги. В уставе написано, что солдат должен содержать себя в чистоте, и посещать баню не менее, чем два раза в месяц. Ну, достаточно об этом. Не в первый и не в последний раз различие между уставной и реальной солдатской жизнью. Мы долго стояли у ворот бани Амарандоса, ожидая ещё не помывшихся солдат. Наконец нас отпустили, и мы разошлись по Семёновскому базару кто - куда за необходимыми покупками. Интересная жизнь на китайских улицах. Для меня, как европейца, это было интересно, так как я ещё не привык к нему. Всюду бегают, куда-то спешат китайцы, китаянки, японцы, корейцы в белой одежде. Слышатся крики "Иба !" (искажённое слово "рыба"), "ябоко!" - "яблоко" и.т.п. Китайские бутики всегда полны народу, где шумно торгуются, с криком спорят, что-то туда-сюда носят, непрерывный галдёж, характерный для китайского сборища. Я был на Нижегородской ярмарке, видел там более многочисленное скопление людей, но не видел такой суеты и такого галдежа как здесь. В прошлый раз я попробовал бананы, которые мне очень понравились. Я купил полфунта и с наслаждением их съел. "Домой" мы возвращались строем и с песней. Публика останавливалась на улице, выглядывала из окон,выходила на балкон, и слушала наше пение. Это вдохновляло нас, и наша песня разносилась по улице, заглушая шум базара.
3 мая 1914 г.
Суббота. Сейчас в казарме необычная суета. Прибыли из всех "команд" солдаты моей роты, и поэтому количество солдат в помещении удвоилось. Говорят, что из 3-его полка, который находится на острове Русском, прибыло в мою роту ещё 100-200 солдат. Поэтому возник такой беспорядок, что трудно себе представить. Причиной тому была подготовка к приезду во Владивосток военного министра, и крепостная артиллерия должна быть задействована на параде, который произойдёт 9 мая. Поэтому было организована маршировка под звуки оркестра. Мы все были в летних рубашках, хотя погода была пасмурной, сырой, и дул сильный ветер. Все солдаты дрожали от холода. Для одного человека слишком большая нагрузка!
8 мая 1914 г.
Сегодня я фотографировался для почтовой карточки. На грудь нацепил зелёную звёздочку. На удивление фотограф очень вежливо обращался со мной, не как с солдатом, хотя я много раз слышал о их небрежном отношении к нижним чинам. Ещё зимой был приказ по армии, что солдатам строго настрого запрещается фотографироваться у японских и китайских фотографов под страхом наказания. Похоже, это было сделано в военных целях. Но мне кажется, это было сделано в целях уменьшить конкуренцию для русских фотографов. Поэтому русские, получив монополию, не очень- то хорошо относились к простым солдатам, зная, что они никуда не денутся.
Ещё было моей мечтой посетить эсперанто-библиотеку местного эсперанто-общества "Эсперо". К сожалению, она была открыта только по вторникам и четвергам. Я был так близок к своей цели!
(С лета в 1913г. общество возглавлял Александр Д. Пагирев, член ОИАК, который подарил "Эсперо" 150 томов различных произведений на русском языке и Эсперанто, а городская управа предоставила в распоряжение общества городскую Алексеевскую школу.)
24 мая 1914 г.
Дни бегут незаметно. Командир роты не отпускает меня в штаб, вероятно из-за того, что подпрапорщик планирует меня оставить ротным писарем. Благодаря этому я не часто хожу в караул. В течении недели сделал план Саперной батареи. Хотя раньше я никогда не занимался подобным, на моё удивление, работа была выполнена успешно, хотя я не имел для этого специальных инструментов.
28 мая 1914 г.
Среда. Ночь. Я снова на дежурстве, и, вероятно, последний раз в роте. В ротной канцелярии лежит телеграмма, что с завтрашнего дня меня переводят в штаб. Наконец-то! Вчера я ходил в город. Привёл себя в порядок, почистил униформу, и, как будто бы в штаб, покинул часть. Тайно, для того чтобы никто не заметил меня, я дошёл до дороги, которая вдоль берега бухты Золотой рог, вела в город. Только после этого я стал чувствовать себя более свободным. И действительно, положению солдат не позавидуешь: они совсем бесправны. Я шагал по улице и смотрел вокруг, есть ли по близости офицер, и боялся, что бы он не сделал мне замечание по поводу недостаточно начищенных сапог. На улице Светланской много свободных, богато одетых людей, которые ходили во все стороны, каждые по своим делам. И все чувствовали себя свободно и непринуждённо. Только я, как жалкий пёс, боязливо прилагал руку к головному убору, отдавая честь, проходящему мимо офицеру. Я посетил фотоателье, и получил свои фотографии. Но основная моя цель - найти магазин, где продавались книги на Эсперанто.
15 июня 1914 г.
Мой друг, Алексей Букарин, переплётчик у поручика Малькова. Однажды во время беседы он спросил поручика: "Ваше благородие, Вы слышали что- либо об Эсперанто?" "А как же"- ответил он с улыбкой. - "Я сам эсперантист, и моя жена неплохо им владеет." В конце беседы Мальков подарил Алексею старый потрёпанный учебник Титова без 11-и первых страниц. Но и в безрыбье рак рыба - как говорит русская пословица, и я был очень рад ему. Ещё я узнал, что эсперанто-литературу можно приобрести в магазине Синкевича.
Эти события вдохновили меня, и я стал регулярно распространять язык. Организовался эсперанто-кружок из четырёх человек: я, Алексей, Павел и Арсений Шумаков, бывший народный учитель из Оренбурга. Несколько лекций прошли успешно. Ну, дело начато, движемся вперёд.
***
На этом первая тетрадь дневника рядового 7-ой роты 4-го Владивостокского крепостного артиллерийского полка Якова Кокушкина заканчивается. Есть и другие тетради его дневника, связанные с революционной деятельностью в Приморье, но это уже другая история.
Литература:
- Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвящённой 100-летию окончания гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке. Благовещенск, 2021г.
- Первая тетрадь дневника Я.К. Кокушкина (на эсперанто). Музей истории Дальнего Востока имени В.К. Арсеньева.
Материал подготовил председатель
эсперанто-клуба "Пацифико" ПКО РГО - ОИАК Геннадий Шлепченко
