По Каспию под бомбами
Приближается один из самых важных праздников нашей страны – день Победы. Мы вспоминаем героев Великой Отечественной войны, их подвиги, жертвы нашей страны, принесённые на алтарь этой Великой Победы. В борьбе с вероломно напавшей на нас фашистской Германией принимали участие практически все наши жители, и воины, и женщины, и старики и даже дети! В преддверии этого великого праздника хочу поведать одну историю из того времени.
У меня есть друг, коллега-капитан дальнего плавания Пудовкин Юрий Александрович. И хотя мы оба долгое время работали в Дальневосточном морском пароходстве, как это часто бывает у моряков, также долго нигде не «пересекались» и не были знакомы. В 1997 году я, как действительный член Общества изучения Амурского края, был одним из организаторов походов на УПС «Паллада» «По путям Лаперуза», а Ю.А. Пудовкин попал в этот поход, как представитель ДВМП, тогда мы с ним и подружились. Юрий Александрович старше меня на 10 лет и поэтому успел, в силу своих возможностей, поучаствовать в Великой отечественной войне.
Юнга Юра Пудовкин
Во время наших встреч мы, естественно, вспоминаем наши разные суда, знакомых, свои рейсы, но однажды я попросил его рассказать о своём детстве и вот, что поведал мне Юрий Александрович: «В 1942 году мне было 13 лет, уже шла эта страшная война, отца назначили главным капитаном базы Активного морского рыболовства в г. Баутино на Каспии. Почти все взрослые ушли на фронт, на судах не хватало членов экипажей и их стали заменять юнгами. Весной того же года отец устроил меня на малый буксир «Каспиец», который до войны был прогулочным судном. Мы водили по Каспию баржи с рыбой, топливом, тюленьим жиром. Иногда это была военная техника, обычно закрытая брезентовыми чехлами. Корпус нашего катера длиной около 25 метров был деревянным, команда 15 человек. На катере были установлены два двигателя типа «Болиндер» каждый силой по 35 л/с., которые требовали постоянной смазки, никакой автоматики в то время не было. Поэтому меня быстро обучили этому нехитрому делу-смазке двигателей на ходу, и я стал на катере «маслёнщиком». Обстановка была довольно суровой. холодно, голодно, завтраков, обедов и ужинов, как таковых, не было, питались вразнобой тем, кто что имел, лишь когда взрослые что-то доставали или обменивали на еду на берегу или на других судах, собирались и обедали вместе. Каждому в сутки выдавалось 800 гр. чёрного хлеба, остальные продукты покупали сами. У меня была зарплата – 90 рублей, насколько помню, столько же стоили в то время рабочие ботинки. Постоянно хотелось есть, растущий организм требовал своё! Однажды я не удержался и съел, обломав, чёрные обгорелые корочки с булки хлеба приготовленной для всех и лежащей на столе в кают-компании. Кто-то из взрослых увидел это через потолочный плафон. Меня не ругали, а просто сказали: «Юра, нельзя есть хлеб без разрешения взрослых»! С этого момента я крошки не брал с общего стола без их разрешения. Много мальчишек-юнг было и на других судах, поэтому какие-то общественные организации в крупных портах типа Баку и Астрахань иногда собирали нас вместе и устраивали довольно сытные обеды, что было для всех просто праздниками. На своё удивление я до сих пор помню фамилию старпома – Джазыкбаев, стармеха – Степашков, а вот фамилию капитана, к сожалению, не помню.
Хорошо помню, что в зимнее время, южнее г. Гурьева северо-западная часть Каспийского моря покрывалась льдами и на них вылезало множество каспийских тюленей. В это время официально создавались целые бригады охотников на тюленей и начинался так называемый «тюльбой». Всё добытое шло в ход: и шкуры, и мясо и, главное – тюлений жир, из которого затем делали мыло и свечи. Нам неоднократно приходилось буксировать баржи с бочками тюленьего жира. Наши рейсы обычно проходили между каспийскими портами и порт-пунктами: Баутино, Актау, Каспийск, Махачкала, Баку, Красноводск, Астрахань. В Астрахани наши баржи забирали небольшие колёсные буксирчики типа «Ласточка» и буксировали их далее по Волге до самого Сталинграда. На самом астраханском 15-футовом рейде всегда было наиболее опасно, нас постоянно бомбили фашистские самолёты. Так прошло почти полтора года, а осенью 1943 года отец сказал: «Хватит плавать, пора продолжить учиться»! Он увёз меня в г. Саранск, где я учился по 1947 г. и закончил 10 классов, а затем без билета и почти без еды, в основном на крышах вагонов уехал во Владивосток и поступил в ВВИМУ».
Знак «Юнга огненных рейсов»
От себя мне хочется добавить к рассказу Юрия Александровича, ещё то, что он в 29 лет, как и его отец Александр Герасимович, стал капитаном и проработал в ДВМП 42 года. Помимо военных наград «Юнга огненных рейсов» и «За доблестный труд во время Великой отечественной войны», он заслуженно награждён многими другими медалями и редким для торговых моряков орденом «За морские залуги».
Автор: Геннадий Воронин, капитан дальнего плавания, почётный работник морского флота, член ПКО РГО – ОИАК
