«Приморская лира» – к празднику 23 февраля

22 февраля, как раз накануне всенародного праздника День защитника Отечества, вышла в свет литературная страница в газете «Утро России», подготовленная студией «Паруса» ПКО ПРГ - ОИАК.  Главным на полосе стоит рассказ Анны Ивановны Щетининой об операции по спасению судна «Валерий Чкалов» в северной части Тихого океана в 1943 году. Рассказ «Сигнал бедствия» – небольшая выдержка из исторической хроники первой в мире женщины - капитана дальнего плавания, за создание которой автор в начале 1990-х годов была принята в Союз писателей России. Публикацию сопровождает снимок, на котором рядом с Анной Щетининой запечатлен Лев Князев. Лев Николаевич, более двадцати лет руководивший Приморской писательской организацией, вручал Анне Ивановне членский билет Союза писателей РФ, а в войну юнгой ходил в море на пароходе, капитаном которого была знаменитая землячка. Капитан «Жан-Жореса» Анна Щетинина в «Сигнале бедствия» повествует о труде моряков Дальневосточного пароходства, которые в годы Великой Отечественной возили из Америки по ленд-лизу жизненно важные для воюющей страны грузы. История взята из жизни: судно «Жан-Жорес» идет на выручку и спасает от гибели пароход «Валерий Чкалов». Именно этот сюжет отражен в каменном барельефе памятника на главной площади приморской столицы, установленного в честь присвоения Владивостоку звания «Город воинской славы».

На литературной странице «Парусов» – «Баллада о взводе» и «Сон в мае сорок пятого» ушедшего из жизни, но не уходящего из памяти поэта-студийца Вячеслава Протасова.

Завершается литературная полоса стихотворением Константина Фролова-Крымского:

*   *   *

Мне не жалко погибших немецких солдат,

Что хотели с землёю сравнять Сталинград.

Этих Гансов и Фрицев, лежащих в могиле,

Потому что они мою землю бомбили.

Мне не жалко лоснящихся, наглых и потных,

Опьяневших от крови безмозглых животных,

И за хворост, что брошен был в пламя пожара,

Их настигла вполне справедливая кара.

Предо мной на столе – желтизна фотографий,

Где смеются довольные ассы люфтваффе.

Это те, кто, нарушив святые законы,

Санитарные подло бомбил эшелоны.

Наши школы, больницы, дома, магазины

С их нелёгкой руки превратились в руины.

А на то, что мечтало, любило, дышало,

Были сброшены адские тонны металла.

Мне румын, итальянцев и венгров не жалко.

И плевать – было холодно им или жарко.

Все они в мою горькую землю зарыты,

Потому что убийцы – должны быть убиты.

Я нарочно взвалил эту память на плечи,

Чтоб вовек не дымили в Освенциме печи,

Чтоб никто не познал, что такое блокада,

Голод, холод и лютая ночь Ленинграда.

Кто-то будет доказывать мне со слезами:

Мы – солдаты Германии, нам приказали…

Вот и фото детишек, и крестик на теле…

Мы в России нечаянно, мы не хотели.

Пусть они будут клясться, больны и плешивы,

Только я им не верю. Их слёзы фальшивы.

Их потомки забудут войны ароматы

И с готовностью в руки возьмут автоматы.

Нам, увы, не вернуть наших жертв миллионы.

Перед нами незримо проходят колонны

От начала войны до девятого мая,

В наши души стучит эта бездна немая.

Не осталось живого поистине места

От Мурманска до Крыма,

От Волги до Бреста.

На полях, где гуляли незваные гости,

До сих пор мы находим солдатские кости.

Между нами и Западом – пропасть бездонна.

Но Россия не мстит никогда побеждённым.

Не тревожьте вы имя Господнее всуе –

С мертвецами наш гордый народ не воюет.

Мне не жалко погибших немецких солдат.

Их порочные души отправились в ад. 

Не зовите меня в Бундестаг – не поеду.

И не буду прощенья просить за Победу!

Дарья Вятлина